|
Один из героев замечательного советского фильма «Кавказская пленница» произнес сакраментальную фразу, ставшую афоризмом: - Тот, кто нам мешает, тот нам и поможет. - Похоже, по этой формуле действует Вашингтон в отношениях с Кремлем.
Россия со своим протекционизмом, подкрепленным ядерным щитом большевиков, стала поперек горла обитателям Белого дома и Капитолия. Но, оказывается, и помеха может оказать добрую услугу американскому империализму, например, в предвыборной кампании или в навязывании за рубежом «пакса американа».
И вот представители пресловутого «глубинного» государства в США, а, на самом деле, адвокаты американского империализма, одержимые фанатизмом, придумали сценарий, по которому должны жить их государство и вся планета в обстановке кризиса буржуазной парламентской системы и паразитического капитализма, в целом.
Согласно такому сценарию, между Белым домом и Капитолием разыгрывается ожесточенный конфликт. В него вовлечен хозяин Белого дома – рыжий Дональд – пользующийся поддержкой униженных и оскорбленных миллиардеров, на которых молятся рабочий класс и фермерство.
Им противостоят конгрессмены, выражающие интересы большей части работников СМИ и Голливуда, т.н. «среднего класса», ностальгирующего по «тучным годам». Сюда следует отнести также сторонников нетрадиционной сексуальной ориентации и сонма девиц легкого поведения, борющихся за гендерное равенство.
Противостоящие стороны сцепились в непримиримой схватке на почве отношения к президенту РФ Путину В.В., ставшему злым гением Америки. Дональд считает, что российский лидер не совсем безнадежен, с ним можно договориться. Большинство конгрессменов убеждено в обратном: черного кабеля не отмоешь до бела.
Разыгрываемый фарс напоминает сцену на рынке, где нечестный торговец пытается сбыть гнилой товар под знаком качества. Гнилым товаром является американская демократия, доверие к которой неуклонно падает, особенно, в обстановке кризиса.
Трезвомыслящие люди понимают, что т.н. «воля народа» в буржуазном обществе создается искусственно избирательными технологиями правящих кругов, «фейками» агитаторов и политологов, а то и прямым подкупом избирателя.
Власть имущих в США разделяет не идеология, но материальные интересы. С идеологической точки зрения между республиканцами и демократами нет никакой разницы. Представители обеих партий считают капитализм наилучшим из миров и готовы на все ради продления его существования.
Их политическая и идеологическая конкуренция вырастает из экономической. Здесь приходят в столкновение частные, корпоративные интересы, что заставляет буржуазное государство играть роль спасителя капитализма в «войне всех против всех». Эта самая конкуренция выступает на политической поляне как плюралистическая демократия. Выборы - ее момент истины.
В свое время Маркс объяснил на примере Парижской Коммуны разницу между мнимой и подлинной демократией. "Коммуна – писал он – должна была быть не парламентарной, а работающей корпорацией, в одно и то же время и законодательствующей и исполняющей законы...
Вместо того, чтобы один раз в три или в шесть лет решать, какой член господствующего класса должен представлять и подавлять (ver – und zertreten) народ в парламенте, вместо этого всеобщее избирательное право должно было служить народу, организованному в коммуны, для того, чтобы подыскивать для своего предприятия рабочих, надсмотрщиков, бухгалтеров, как индивидуальное избирательное право служит для этой цели всякому другому работодателю".
Но разве заинтересованы миллиардеры в том, чтобы разъяснять американским лохам особенности подлинной демократии? Им важен, прежде всего, процент явки избирателей, позволяющий признать выборы состоявшимися. А такой инструмент, как «российская угроза», вполне может произвести на лохов впечатление «судьбоносного» характера выборов.
Этот инструмент полезен и для внешней политики. Вашингтон как бы бросает «спасательный круг» реакционным силам в лояльных странах, которые привыкли жить в условиях американского доминирования и боятся многополярного мира. «Зазором» между позициями Белого дома и Капитолия он дает понять национал-патриотам в России и странах Восточной Европы, что не все потеряно, и одновременно поощряет либералов-западников в России и странах Восточной Европы, уповающих на американское покровительство.
Одним словом, в современной американской политике, куда ни глянь, всюду обман и мошенничество. В этом трудно разобраться простым людям, но им на помощь приходит искусство, я имею в виду, прежде всего, киноискусство.
Для самообразования людям, склонным поддаваться обману, можно порекомендовать упомянутый фильм выдающегося советского кинорежиссера Леонида Гайдая, полное название которого «Кавказская пленница или Новые приключения Шурика». В нем содержится много доброго юмора и острой сатиры, но также показана технология мошенничества и обмана.
Шурик является чаплинским типажом, перенесенным на советскую почву. Я, конечно, меньше всего, имею в виду неуклюжее подражательство американскому кинематографу, характерное для постсоветских представителей кинотворчества в России. Не верю в россказни нынешних сервильных искусствоведов о поощрении Сталиным ковбойской темы в советском кино.
Речь идет о воспроизведении с учетом опыта Чаплина и в условиях советской действительности вечной темы столкновения «маленького» (по понятиям капиталистического мира) или «обыкновенного» (по понятиям переходного общества к будущему) человека с неблагоприятными обстоятельствами жизни. Эти обстоятельства, казалось бы, сильнее отнюдь не героического персонажа, но они не способны сломать его нравственный стержень, восторжествовать над его добротой, честностью и достоинством.
В этом общее героев Чаплина и Гайдая. Но имеется и принципиальное различие. Чаплинский персонаж – продукт антигуманного, корыстного и лицемерного буржуазного общества. Его простодушие и изворотливость, сентиментальность и жестокость, неудачливость и эксцентричность органически вписываются в реалии жизни общества паразитического капитализма.
Когда Чарльз Спенсер представил своего героя в фильме «Месье Верду» (1947) ожесточившимся «маленьким человеком», который ради денег стал женоубийцей, то такого разоблачения капиталистической действительности не смогли простить великому режиссеру лжепатриоты. Они организовали против Чаплина кампанию клеветы и политической травли, обвиняя его в приверженности к коммунизму.
Шурик вписывается в советские реалии по-другому. В отличие от героя Чаплина он не конфликтует с системой. Его простодушие и даже прекраснодушие порождены недугом, присущим многим молодым людям, которые, усвоив научный коммунизм поверхностно, полны беспечности и романтической восторженности в отношении советского общества и государства.
Их наивность проистекала из непонимания того простого факта, что переходное общество к социализму, каким было советское общество, это еще не сам социализм. Между тем им внушалось нечто обратное. Но что можно требовать от Шурика, когда сам председатель КГБ, а затем генсек ЦК КПСС Юрий Андропов не понимал, в каком обществе он живет?
Итак, Шурик - молодой, доверчивый, простодушный романтик, попавший в омут пережитков прошлого от феодализма и капитализма, а также извращений справедливого и гуманного советского бытия в лице бюрократизма. Он приезжает студентом на Кавказ для изучения старинных тостов, обычаев и обрядов.
Знакомится здесь с девушкой – «спортсменкой, комсомолкой и просто красавицей», приехавшей на лето погостить у своего дяди Джабраила. Шурик влюбляется в Ниночку, но обманом вовлечен мошенниками в похищение девушки, не устояв перед соблазном принять участие в совершении местного обряда.
Похищение девушки организовал при помощи гастролеров с уголовным уклоном - Бывалого, Балбеса и Труса - ее собственный дядя для передачи в жены великовозрастному сластолюбцу, местному главе района, товарищу Саахову. Он же сумел внушить наивному студенту лживую версию о «красивом обряде». Взамен Джабраил выторговал у Саахова 20 баранов.
Узнав правду, Шурик стремится исправить сложившуюся ситуацию и спасти прекрасную Ниночку. Он, попадая в разные трагикомические ситуации, вырывает её из лап похитителей, а последние предаются суду. Таков нехитрый сюжет картины. Шедевром ее сделали режиссерский талант, великолепная игра актеров, смелое разоблачение пороков советского общества при уважении к его гуманной социалистической сути.
Благодаря этой сути, положительный исход фильма выглядит естественным и убедительным. В лентах Чаплина такой исход выглядел бы надуманным и фальшивым. В них действует персонаж, бросающий вызов капиталистической действительности, но не способный ее победить. У него постоянная «маска»: атрибутами которой является шляпа-котелок, черные усики, тросточка и большие башмаки, придающие ему утиную походку.
Поначалу это был Чэз – злобный и заносчивый пройдоха. Затем он приобрел черты отверженного неудачника по имени Чарли, вызывавшего не только смех, но и сочувствие.
Сегодня Шурик переместился в безумный, безумный, безумный мир Чарли. Посмотрим, что из этого получится. КОНЕЦ.
| 